Георгий Дмитриевич задумался. Сильно потерев щеки ладонью, он проговорил:
- Пожалуй, вы правы, - и распорядился выписать ордер на вселение Ключникова в освободившуюся комнату.
Вместе с Ключниковым я поехал успокаивать его семью. А там царил переполох: приехала милиция с санкцией прокурора на выселение. Предъявленный ордер на комнату решил дело.
Я посмотрел на Ключникова. Он сидел, безвольно откинувшись на спинку стула, свесив руки плетями и безучастно смотрел на своих детей, энергично занимавшихся переселением.
И я мысленно помянул недобрым словом людей, доведших его до такого состояния.
Случай с Ключниковым убедил меня в том, что каждую жалобу я должен принимать близко к сердцу, как свою собственную беду, даже если с первого взгляда и кажется, что вступаться за человека не следует, как это было с другим посетителем, Крутиковым. Трижды за хулиганство в квартире его приговаривали условно к принудительным работам. Что можно подумать о человеке, познакомившись с решением народного суда? Неисправимый хулиган.
И вот ранним утром в моей квартире раздался звонок. Я открыл дверь. На площадке стояли болезненный невысокий мужчина лет сорока пяти, таких же лет женщина и мальчик, совсем малыш.
- Я Крутиков, - представился мужчина застенчиво,- извините за беспокойство, нужда...
Они вошли в комнату, сели к столу.
- Рассказывайте, - попросил я.
Крутиков поежился, как от озноба, и начал:
- Меня осудили за хулиганство. Но я даю -честное слово, я очень миролюбивый человек. А вот соседи мои настоящие изверги. Я понимаю, товарищ депутат, словами не докажешь, нужно посмотреть на них.